Самурай в полном вооружении

Однако на поверку оказывается, что подобные взгляды имеют в основе полное незнание японской истории и непонимание сути такого явления, как самурайство. Попробуем же разобраться, кто такие самураи и каково было их отношение к шпионажу и разведке.

Зарождение военно-служилого сословия самураев относится ко второй половине IX в., когда прекратился централизованный призыв крестьян на военную службу, а административное управление провинциями стало осуществляться по усмотрению губернаторов, которым срочно пришлось заняться организацией собственной вооруженной силы, чтобы обеспечить порядок на подведомственных территориях.

В этот период среднеранговые аристократы, отправлявшиеся на окраины империи в качестве губернаторов и командиров войск (для борьбы с айнами на востоке и с корейскими пиратами на западе), после окончания срока службы перестали возвращаться в столицу и стали оседать в пограничных районах. Они строили там личные усадьбы, накапливали богатства, формировали боевые дружины и совершенствовали воинские способности в постоянных войнах с врагами.

Что касается социального происхождения членов ранних воинских дружин, то единого мнения на этот счет нет. Одни ученые полагают, что это были выходцы из богатых крестьян, другие – средне- и низкоранговые аристократы, специализировавшиеся в военном деле, а также не занятые земледелием охотники, рыбаки, отринутые традиционным обществом в силу разных причин изгои и т. д. По сути, это были первые в Японии профессиональные воины. Их называли цувамоно, что дословно означает «люди с оружием».

Цувамоно использовались не только для защиты от нападений внешних врагов, но и в столкновениях между провинциальными феодалами, которые в IX–X вв. не раз скрещивали мечи друг с другом за обладание земельными угодьями. Так в окраинных районах складывались кланы, специализировавшиеся в военном деле. И в условиях кризиса центральной власти, не располагавшей сколько-нибудь значительной военной силой, правительство стало нанимать их к себе на службу, откуда и берет свое начало термин «самурай», что буквально означает «слуга».

Самураи несли службу в охране императорского дворца в Киото, нанимались к влиятельным аристократическим семьям в качестве личной гвардии. Правительство назначало их полицейскими чиновниками в провинциях и военными командирами во время усмирения волнений. Особенно тесные связи со столицей установили представители кланов Тайра и Минамото, участвовавшие в подавлении восстаний. Военные дома обеспечивали поступление и перевозку налогов центральному правительству, ибо анархия и бандитизм в провинциях делали это небезопасным.

Профессиональные воины и военные дома в Японии того периода пользовались весьма дурной славой. Дело в том, что, по традиционным представлениям японцев, военное дело – дело грязное, низкое и даже преступное. А буддизм, как известно, вообще запрещает убийство всего живого. Господство этих представлений привело к пренебрежительному и даже презрительному отношению аристократов к военному искусству и к «провинциалам», занимавшимся военным делом, к обособлению букэ – «военных домов» – в особое военное сословие.

Военные дружины X в. состояли из местных феодалов и их зависимых. Здесь еще отсутствовали многослойные вассальные связи. Большую часть рядовых воинов составляли крестьяне, мобилизуемые только во время перерывов в сельскохозяйственных работах.

Иерархия внутри самурайских дружин в Х – XI вв. носила личный характер и не была опосредована земельной собственностью. Поэтому крупные самурайские объединения легко распадались из-за взаимной вражды местных феодалов. У находившихся в провинциях губернаторов, кроме личной дружины, были вассалы, являвшиеся их чиновниками, охраной. Но после окончания срока службы губернатора они не следовали за ним на новое место назначения и служили новому губернатору. Естественно, что в то время в самурайской среде не существовало наследственных или постоянных вассальных связей.

Таким образом, в IX–X вв. самураи были презираемы, никакие вассальные связи их не «опутывали», да и бусидо в то время еще не существовало. Поэтому неудивительно, что даже в самых ранних «воинских повестях» (гунки), которые являются важными источниками по военному искусству эпох Хэйан и Камакура (1192–1333), мы находим упоминания об использовании самураями шпионов. Причем искусство этих шпионов, по-видимому, было уже довольно развитым. Например, в древнейшей гунки «Сёмонки» («Повесть о Масакадо»), рассказывающей о мятеже Тайры Масакадо, мы читаем, что шпионы были засланы во вражеский лагерь, после чего «более сорока врагов были убиты в тот день. А те, кто сумел выжить в той битве, бежали в разные стороны, спасенные Небом. Что же касается Кохарамару, шпиона Ёсиканэ, Небо вскоре наслало на него свою кару; его дурные деяния были раскрыты, он был схвачен и казнен в 23-й день 1-го месяца 8-го года Сёхэй (938 г.)». Вероятно, этот Кохарамару был человеком незаурядным, о чем свидетельствует сам факт упоминания его имени в «Сёмонки», что сильно контрастирует с краткими сообщениями других источников о высылке разведчиков для наблюдения за врагом.

Самураи были настоящими профессионалами и не брезговали военными хитростями. Их предводители были прекрасно знакомы с учением о войне уже известного нам китайца Сунь У. Блестящим знатоком «Сунь-цзы» считался, например, знаменитый военачальник середины XI в. Минамото Хатиман Таро Ёсииэ, который сумел раскрыть коварный замысел врага, засевшего в засаду в лесу, увидев, как стая диких гусей внезапно поднялась в воздух. Напомним, что в «Сунь-цзы» говорится: «Если птицы взлетают, значит, там спрятана засада».

Таким образом, на первом этапе своей истории самураи вовсе не чурались «ниндзевских» уловок. Но позднее, когда исчезла внешняя угроза и воевать самураи стали лишь друг с другом, сознание принадлежности к одному сословию привело их к временному отказу от использования военных хитростей и методов шпионажа против себе подобных. В чем же причина такой метаморфозы?

С одной стороны, воины все отчетливее осознавали свое отличие от старой родовой аристократии – отличие в образе жизни, обычаях, культуре, идеологии. С другой, в Х – XII вв. в структуре и характере местных самурайских дружин происходят радикальные изменения, связанные с формированием в их среде иерархической вассальной структуры, начинают складываться представления о взаимных обязанностях вассала и сюзерена. В результате самурайство возникает как сословие, с присущей ему особой сословной моралью, которая становится главным регулятором поведения профессионального воина.

Начиная с этого времени, самураи стремились прославить свое имя доблестными подвигами. В этом присутствовало и гипертрофированное честолюбие, и желание похвастать отвагой и мужеством, но главное – надежда на материальное вознаграждение со стороны господина. Поэтому подвиг нужно было совершить непременно на глазах у товарищей, которые могли бы засвидетельствовать исполнение долга и героизм воина. Отсюда знаменитые объявления имени и родословной врагу. Отсюда же – презрение к убийству исподтишка, к борьбе на «невидимом (шпионском) фронте». Отсюда же и ритуализованность сражения, когда групповая битва превращается в грандиозный турнир, ибо только так рыцарь может сделать свой подвиг достоянием всего света. Такие ритуальные битвы были характерны для XII–XIII вв. Правда, когда события принимали серьезный размах, как это было, например, в последней четверти XII в., когда на смену благородным турнирам пришла страшная беспощадная бойня не на жизнь, а на смерть, для самураев оказывались хороши любые средства…

Сохэи – монахи-воины

Авторы некоторых работ по истории ниндзюцу приписывают сотворение этого искусства монахам-воинам. Некоторый резон в этом есть, хотя бы потому, что одну из самых знаменитых школ ниндзюцу – Нэгоро-рю – действительно создали сохэи из монастыря Нэгоро-дэра (о Нэгоро-рю см. главу 7). Что же представляли собой монахи-воины и как они появились?